Турция – Иран: намечается новый альянс?

• 05.10.2017, 15:48
•  Регион,  Ближний Восток,  Mир,  Аналитика

REUTERS

Нынешняя, еще не завершившаяся неделя ознаменовалась всплеском активности в турецко-иранских отношениях. Естественно, во многом это связано с прошедшим в Иракском Курдистане референдумом по независимости.

Как известно, и Анкара, и Тегеран выступили резко против проведения этого референдума и создания на своих границах нового курдского государства. С учетом того, что приграничные с Курдистаном турецкие и иранские земли также заселены курдами, независимый Курдистан, естественно, будет представлять из себя угрозу территориальной целостности Турции и Ирана.

Именно поэтому в прошедший понедельник в Тегеран поспешил глава Генерального штаба Турции Хулуси Акар, который на встречах со своим коллегой, начальником штаба Вооруженных сил Ирана генерал-майором Мохаммад Хоссейн Бакери и президентом Ирана Хасаном Роухани подчеркнул необходимость защиты географических границ в регионе, а также подтвердил готовность двух соседних стран активизировать сотрудничество в области обороны.

В этом вопросе турецкий генерал получил полную поддержку иранской стороны: "Любое изменение географических границ приведет к возникновению неуверенности и нестабильности в регионе", – по сообщению Tasnim News, заявил в ответ иранский президент.

Уже спустя день после прибытия высокопоставленного турецкого военноначальника в Тегеране появился президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, который, как сообщает Trt.net, без участия представителей СМИ провел в офисе духовного лидера Ирана Али Хаменеи час и 10 минут. После встречи с Хаменеи Эрдоган провел переговоры с президентом Ирана. Говоря о переговорах на пресс-конференции по их итогам, турецкий президент подчеркнул, что "на повестке дня двусторонних переговоров сейчас стоят региональные проблемы. Приоритетная тема нашей встречи – это Ирак".

Хотя мы не раз писали о стремлении курдов Ирака к независимости, а также о связанных с этим региональных проблемах, тем не менее, подчеркнем лишний раз, что реальная угроза как Анкаре, так и Тегерану состоит не в самом факте референдума, а в том, что новые пертурбации в регионе выгодны как минимум двум крупнейшим игрокам – США и России, даже несмотря на то, что и в Вашингтоне, и в Москве отрицательно высказались по поводу прошедшего референдума.

США, напомним, референдум объективно выгоден, поскольку на территории Иракского Курдистана расположена американская военная база, которая позволит Вашингтону держать под контролем, а в случае чего - и управлять региональными процессами. Если к сказанному добавить огромные запасы нефти на территории Курдистана (6-ое место в мире), то интересы американцев держать под контролем Эрбиль становятся более чем очевидными. Подчеркнем еще раз, что это вовсе не означает, что американцы будут способствовать становлению независимого Кудистана – бесконечный переходной процесс им более выгоден, как и объективно выгоден лидеру иракских курдов Масуду Барзани.

Подобная, пусть и контролируемая нестабильность, объективно выгодна и Москве, поскольку создает дополнительную почву для переговоров с Вашингтоном о разделе сфер влияния в регионе, при котором русские, "оставив" Иракский Курдистан американцам, "возьмут на себя" Сирию, тем самым не только увеличив вероятность сохранения выгодного русским режима Башара Асада, но и возможности сохранения собственного присутствия в этой стране. Москве подобный расклад выгоден и потому, что ухудшает и без того небезоблачные отношения США с Турцией и Ираном.

Такой ход событий отлично представляют и в Анкаре с Тегераном. Именно поэтому для них первоочередной задачей является военное сотрудничество в регионе. Недаром уже упомянутый глава генштаба Турции заявил в Тегеране, что "с этого момента Вооруженные Силы двух стран будут более активно сотрудничать в области обучения, присутствия в военных маневрах друг друга и установления безопасности на границах".

Таким образом, можно сказать, что намечаются стратегические отношения между Турцией и Ираном. Естественно, подобные отношения не могут долгое время балансировать лишь на одной, пусть и военной "ноге". Именно поэтому на встрече президентов двух стран не меньшее внимание было уделено двусторонним экономическим отношениям, в том числе в сфере энергетики.

"Мы приняли решение начать реализовывать процесс перехода на взаиморасчеты в национальных валютах в торговле, чтобы ослабить давление текущего курса на наши экономики", – сказал Эрдоган и добавил: "На следующей неделе встретятся представители наших Центральных банков, чтобы подписать соглашение об этом. Наряду с этим открытие филиалов наших банков в Иране и банков Ирана в Турции ускорит процесс перехода". В свою очередь президент Роухани добавил, что Иран готов делать инвестиции в Турцию, так же как и оказывать необходимую поддержку турецким предпринимателям.

"Наша цель – увеличить объемы двусторонней торговли до 30 млрд долларов в год", – сказал Роухани.

Если вспомнить, что Анкара претендует на роль регионального углеводородного хапа и главного поставщика газа в Европу с востока, то развитие ирано-турецких отношений в области энергетики очевидным образом выгодно обеим странам. В этом случае у Ирана появится дополнительная возможность решать существующие проблемы, которые смягчились, но не исчезли после подписания летом 2015-го года известного соглашения по ядерной программе Ирана. Напомним, что нынешняя администрация США недовольна подписанием названного соглашения и не желает углубления отношений Ирана с Европой, что вполне понятно, если учитывать, что у американцев есть свои планы по поставкам сланцевого газа Старому Свету.

Конечно, на встрече президентов Ирана и Турции не была обойдена вниманием и сирийская проблема. В частности, были затронуты вопросы о т.н. "зонах деэскалации" в Сирии, о которых Россия, Турция и Иран приняли решение в рамках прошедшего в сентябре астанинского процесса.

Таким образом, вполне возможно, что намечается новый военно-политический союз, который, в случае, если он состоится, сможет сыграть существенню роль в расстановке сил в регионе, где текущие процессы еще долго будут влиять на мировой политический климат.