У Артина Айка осталось четыре дочери, девять внуков, семнадцать правнуков и одна праправнучка.
При рождении его звали Айк Артин Коджабабян. Он появился на свет в 1914 году, через несколько дней после начала Первой Мировой войны, в армянской деревне Хаджин (совр. Саимбейли). В возрасте четырех или пяти лет он осиротел: мать утащили османские солдаты, а отец, профессор математики, пропал бесследно. Его семья была достаточно зажиточной и влиятельной в Хаджине. Мальчика помогли спасти курды.
Дядя вывез маленького Артина в Константинополь, откуда они перебрались в Марсель, а затем в Буэнос-Айрес. В возрасте примерно 10 лет мальчик оказался в Нью-Йорке, где его родственник владел фотостудией и сотрудничал с известным бродвейским импресарио Фло Зигфелдом. Артин очень хотел фотографировать хорошеньких девушек и ради этого попросил кузена обучить его фотографированию. Поначалу он работал в магазине своего дяди, но постепенно пришел к тому, чтобы сделать фотографию своей профессией.
Артин переехал в Вашингтон и начал работать в фотостудии для невест новостной компании Underwood&Underwood. Там он встретил свою будущую жену Мейбл, которая работала в той же компании. Они прожили вместе 40 лет, но в 1977 году Мейбл умерла от рака легких, пишет Armmuseum.
Хотя основным занятием было фотографирование невест и свадеб, компания Underwood&Underwood привлекала его для фотосъемок в Белом доме. Так в объектив Артина попал главный его обитатель - президент Франклин Рузвельт. На всю фотосессию ему дали лишь 7-8 минут, после чего президент поспешил по другим делам. Чтобы поймать нужный кадр, Артин разговаривал с Рузвельтом.
Ему нравилось делать снимки политиков, известных актеров и других заметных людей. Правда, ни одного автографа с тех времен он не сохранил - все выбросил, о чем потом жалел.
Из Вашингтона Артин уехал в Даллас, где работал в крупном фотоателье Gittings, а в 1954 году перебрался в Милуоки и открыл свою студию.
В возрасте 93 лет он вместе с дочерями впервые отправился в Турцию, чтобы увидеть родные места, но деревня давно была разрушена, еще в годы Геноцида.
Даже разменяв сотый десяток, Артин Айк не оставил фотографию продолжал снимать, но только на пленку - "цифру" он не жаловал.
"Для меня фотография - такое же художественное произведение, как живопись. Мне кажется, мы создаем картины более интересные, чем может создать любой художник", - считал Артин Айк, пишет jsonline.com