Жена Ашота Бекора (Осколок) - о войне и мире

• 31.05.2017, 10:31
•  Mир,  НКР,  Интервью

ИАА "Армедиа" представляет эксклюзивное интервью с женой Героя Арцахской войны Ашота Бекора (Ашот Гулян, "Осколок") - Нелли Гулян. Интервью было проведено в рамках проекта "Подчеркивая через СМИ и культуру роль женщин в вопросе миротворчества и урегулирования конфликта в Армении и Нагорном Карабахе", который финансировала организация "Черноморское региональное сотрудничество" и реализовала НПО "Общество без насилия".

 

- О войне говорится много, много книг написано и еще будет написано, а что же означает война в Вашем понимании, в понимании женщины?

- Катастрофа, жестокость, что могу сказать – беспокойство, что-то очень плохое. Начну с того, что этот конфликт для моей семьи начался немного раньше. Раньше, чем в 1988-ом году, когда здесь уже создавались тайные отряды, в которых мой муж принимал активное участие. Мы не верили в Движение 80-ых, поскольку в 60-ые наше Движение было подавлено. История непрерывно показывала, что наше Движение подавлялось турками, русскими. Когда Ашот долго отсутствовал дома, я спрашивал у него: "о чем вы думаете, что же должно произойти?" Однажды Ашот ответил: "Будет война". Наверно, с этого момента во мне все изменилось. В первую очередь, родилось беспокойство о моей семье, наш первенец уже родился, а второго ждали. Все время думала, представляла себе. Откуда мы могли знать что-либо о войне? По рассказам об Отечественной войне, из книг, фильмов, газет, и когда все это вставало перед глазами, я плохо переносила подобные картины. Но что мы могли поделать?! Как показала армянская история, в такие трудные моменты женщина всегда брала в руки оружие и вставала рядом со своим мужчиной, во всем становилась опорой и окрыляла своего мужа. Вот таким образом не только я, но и все женщины Арцаха примкнули к этому делу (прослезилась – ред.). По примеру известных в истории армянских женщин, здесь также были созданы женские отряды. Некоторые из них, кто имели такую возможность, даже оставили свои семьи, взяли в руки оружие и сражались плечом к плечу с мужчинами. Часть из них погибла, другая – еще живет. Когда об этом говорила с мужем, он отвечал, что женщина должна оставаться дома, кормить, воспитывать детей и ждать своего мужа. Что поделать? Я так и поступила. Когда начали бомбить из Шуши, переехали в село Хндзристан – недалеко от Степанакерта, где находились мой и Ашота отчие дома. Ашот переехал туда чуть раньше – подальше от глаз ОМОН-а и российской армии. Там он стал подпольно заниматься производством оружия, потому и нас потом перевез в деревню. Когда переехали, наш второй ребенок уже родился. В селе началась другая жизнь. Периодически все собирались, и Ашот обучал парней производить оружие, готовили взрывчатку. В то время моя роль заключалась в том, что я должна была встречать парней, заботиться о них, накормить, при необходимости мыть им одежду и все время ждать, когда муж придет домой и проведет несколько часов с нами, повидает детей. Так и продолжалось до его гибели.

- Что для Вас означает мир?

- (задумывается – ред.) Мир для меня означает все. В условиях нынешнего относительного мира для нас, арцахцев, мир - это самое большое счастье. Несмотря на то, что всегда в какой-то степени мы были уверены, что широкомасштабных действий, подобных тем, что были в 90-ых, уже не будет, тем не менее время и апрельская война показали, что на самом деле мы ошибались. Мы всегда должны опасаться азербайджанцев, быть всегда бдительными, трезво оценивать все, поскольку турок ничего не забывает...

- Какова роль женщины на войне в Вашем представлении?

- Женщина должна заниматься своим делом – не давать погаснуть огню в очаге, быть опорой и окрылять своего мужа. С начала 92-ых, когда начались более широкомасштабные военные действия и население выселялось из Мартакерта, как и из других приграничных районов, я не могла сказать Ашоту "забери нас" или что-то в этом роде. Вот что случилось однажды. Приехал Ашот и увидел, что я собираю зимнюю одежду, посмотрел странно на меня и спросил: что я делаю? И, не дожидаясь моего ответа, сказал, что его семья обязательно должна оставаться здесь, жить здесь. Наш – отчий дом Ашота -находился в верхней части села, и все остальные дома отсюда были хорошо видны. Он показал в их сторону рукой и сказал, что люди во всех этих домах смотрят на свет нашего дома. Если они увидят, что свет погас, то все потеряют надежду. И, таким образом, он не вывез нас из села. Когда прилетали самолеты и начинали бомбить, мы оставались дома. Когда стреляли из Агдама, снаряды долетали до нашего поля. В такие моменты мой старший сын – ему было 5 лет - кричал: "самолет, самолет!", и мы все бежали в подвал. Эти самолеты настолько надоели ребенку, что однажды он не вытерпел и сказал: "я... маму самолета... не хочу в подвал, пусть будет что будет!" Позднее, после гибели Ашота, нас уже перевезли в Ереван, поскольку должен был родиться третий ребенок (улыбается – ред.).

- Что Вы чувствовали во время войны, когда оставались дома с детьми?

- Честно сказать, все село чувствовало себя хорошо, когда был Ашот. И я чувствовала себя спокойно. Особого страха во мне не было. В течение всей войны боялась лишь тогда, когда должны были брать Шуши, поскольку среди жителей села царил беспорядок. В селе тогда проживало около 5000 жителей. Наше село находилось в более безопасном месте, и из различных районов – из Агдама и других мест -люди приходили к нам. Необычный страх почувствовала 7-8-го мая, когда всех нас заставили спуститься в подвал, в более безопасное место.

- Вы когда-либо пытались остановить своего мужа, когда он в очередной раз уходил из дома?

- Конечно, любая женщина сказала бы, что желала, чтобы ее муж оставался с ней дома (улыбается – ред.). И, конечно, его ответ был отрицательным, он говорил: как же я смогу остаться? Ведь все это делается для вас! Мой старший сын 86-го года рождения. В 87-ом, когда выводила ребенка на прогулку, вокруг слышала речь на азербайджанском. Около университета было много студентов-азербайджанцев. Они приезжали из различных районов, влюблялись в Степанакерт и не желали уезжать обратно. Такова была и политика Алиева-отца – заполнить молодежью (азербайджанской – ред.) Степанакерт. Однажды с удивлением спросила: что это такое? Куда мы идем? Слышим только азербайджанскую речь! Муж тогда ответил, что уже началось и мы должны довести дело до конца. Помню, когда собирались на различные мероприятия, наши родители – люди с возрастом, недоверчиво спрашивали - что же вы сможете сделать? Говорили, что пробовали не раз, но каждый раз нас давили. Потом поняли, что на этот раз наши парни стоят накрепко.

- Скажите, какова роль женщины на пути к установлению мира?

- Думаю, что женщина должна принимать активное участие и в политической, и в общественной жизни – во всех вопросах. Кто может, должен внести свой вклад в сохранение, развитие свободы, достигнутой с большими трудностями. Так и случилось со мной. Младшему сыну было 5 лет, когда мне предложили работу в детском саду. Сказать по правде, в детстве вообще не любила детский сад, ходила туда всего лишь несколько месяцев, но на всю жизнь остались плохие впечатления. Когда Ашот перевез нас в село, все время говорила, что 5 лет проучилась в университете – что же буду делать в деревне? А он ответил: ты очень любишь детей, вот и станешь руководить детским садом – словно предчувствовал. Правда, его уже не было, когда в 1998-ом году мне предложили стать руководителем детсада. Затем стала членом общественной организации "Армянский союз помощи" (АСП), дала клятву, и сегодня продолжаю работать. 3-4 года была руководителем АСП в Арцахе. Два раза избиралась в совет общины, Используя свои знания, навыки, делаю все, что могу, для благосостояния нашего населения.

- Почему согласились стать руководителем детского сада?

- У мена педагогическое образование. Детей на самом деле очень люблю и это было основной причиной, несмотря на то, что ничего не понимала в обустройстве детского сада. Потом постепенно научилась, и уже 18 лет, как работаю...

- Какие были у Вас сложности за эти 18 лет?

- Сложности были всегда. Как и живущий хуже всех, так и живущий в очень хороших условиях, все имеют свои сложности. Человек на все должен смотреть спокойно. Я была тем человеком, который довольствовался всем, что имел. Спустя годы слышала, как Жанна Галстян рассказывала о том, чем с ней делился и рассказывал Ашот - о том, как его спрашивали соседи "каким это образом Ваша жена приехала в село из города, однако столько времени ничего не просила у соседей, неужели ей всего хватало?" А я просто довольствовалась тем, что имела – и слава Богу! Дети порой рассказывают, как в январе 92-го, когда был день рождения моего сына, им захотелось поесть торт. Сахара тогда в селе не было, но молоко было. Подумала: а что, если вместо сахара в торт положить дошаб (густое сладкое месиво из плодов туты - ред.)? Красиво разукрасила торт, правда – цвет теста изменился, но зато он стал историческим тортом! Потом всему научилась в селе. Начала готовить сыр, сушить чортан, сбивать масло. Время заставляло делать все. И жизнь моя таким образом обустроилась.

- Учитывая те испытания, через которые Вы прошли, каков был ваш основной совет вашим детям?

- Основной совет, который я дала своим детям – это быть честными по жизни. Их отец был очень честным, любящим свою родину человеком. Я завещала детям высоко держать честь отца. У меня трое сыновей, и мне кажется, что я из них воспитала хороших людей. 

- Трудно быть матерью троих сыновей?

- О-о-о-чень! Очень трудно (смеется –ред.), особенно в школьные годы. Помню, после войны мы поехали в Ереван. Однажды на улице разгорелся спор между моими сыновьями и местными парнями. Я слышала их голоса, сдерживала свои слезы, но не выходила во двор, говорила себе: пусть научатся сами себя защищать! Нет ничего такого, о чем мои дети сказали бы, что не любят этого, не хотят это поесть. Были дни, когда только мальву и ели. Жили и в нужде, и в достатке. Жизнь, она такая – всякое бывает. Все можно вытерпеть – лишь бы не было войны! Скажу, что апрельская война очень плохо сказалась на мне. Спустя 25 лет, когда мои сыновья уже выросли – двое из них служат в армии, офицеры: один из них в звании майора, а другой – военный врач. Обоих вновь непосредственно коснулась война. 2-3-го апреля ждали рождения внука – самый младший из всех моих внуков. Но малыш оказался умницей и родился 26-го марта. Когда началась война, старший сын должен был взять отпуск, чтобы помочь жене. Война очень плохо отразилась и на моей только родившей невестке, которая не знала, где находится ее муж. И я не знала, что делать, несмотря на то, что находилась рядом и всем помогала ей. Помню, когда началась война, была суббота. Я пошла на работу, потому что в детском саду должны были отмечать Пасху. Спокойно вышла из дома и пошла на работу. Представляете, только в транспорте узнала о случившемся, поскольку кому из детей звонила, все говорили, что все хорошо – никто из них ничего мне не сказал. Подруга из России позвонила и встревоженная спросила о том, что же делается в Мардакерте... И начались настоящие адские дни - до 5-го апреля. Несмотря на то, что установилось перемирие, тем не менее был страх, что в начале мая вновь будет нападение. В эти дни, несмотря на то, что я ободряла всех, но что-то изнутри сжигало меня.

- Если вернуться к 90-ым, какие были основные трудности тех лет?

- Основные трудности тех лет были социальными. Полки магазинов были пустые, все доставали, вставая в очереди. Сыну было 4-5 лет, а у него не было штанов, поскольку их не было в магазинах. Детское питание были вынуждены привозить из Москвы. Но не думали ни о чем, просто желали, чтобы война быстрее закончилась.

- А после войны чувствовали поддержку общества?

- Да! Именно во время войны и после нее мы сплотились. Интересно, и на этот раз (во время апрельской войны – ред.) мы сплотились сильнее. После войны было много семей, потерявших родных. Из тысяч одного минула война. У всех были погибшие. И мы поддерживали друг друга. Конечно, при необходимости делились друг с другом, кто что имел. Было много молодых, потерявших на войне мужей женщин – 22-23-ех лет, которые даже не успели оформить в ЗАГС-е брак. Часть из них затем вышла замуж, что я приветствую. У них со вторыми мужьями родились дети, но их мужья также взяли на себя заботу о детях этих женщин от первого брака, от погибших на войне мужей. Каждый делал то, что мог, но попрошайничества не было. В эти годы в Арцахе детских домов не было...

- Расскажите, пожалуйста, историю Вашей семьи.

- Мои и Ашота родители родом из одного и того же села. Мать Ашота умерла рано. Их семья жила в Баку. Чтобы содержать своих четырех детей (Ашота и трех его сестер), отец Ашота из Баку переехал в Степанакерт, обменяв свой дом с проживающими в Степанакерте азербайджанцами. Затем отец Ашота женился вновь и переехал жить к этой женщине в ее деревню Ашот, после смерти матери, не сумев ужиться с мачехой, вместе с сестрами остался в Степанакерте. Ему тогда было всего 17 лет и он был старшим из детей - в одиночку он заботился о сестрах. Семья моего отца, по просьбе моего свекра, также заботилась об Ашоте и его сестрах. Так и познакомились друг с другом. Я училась в Ереване, могла бы сделать свой выбор там, а он был (улыбается – ред.), однако такова была моя судьба. Однажды вместе были на одном дне рождения, и оттуда началось (улыбается – ред.). В 1985-ом поженились, в 86-ом родился первенец, а уже в 87-ом началось Движение. В то время Ашота дома не видела, разве что приходил иногда. 3-4 раза был ранен, когда испытывал оружие. Но, где бы он ни был, в день рождения детей непременно возвращался. Помню, рассказывал один из его друзей, как однажды они на вертолете везли в монастырь Гандзасар оружие, а в это время ОМОН на мосту проводил проверку. Товарищ посоветовал Ашоту в тот день не перевозить оружие, а он отказался, сказав, что сегодня день рождения Нелли и он должен успеть на него. А я только узнаю об этом (смеется – ред.). Ашота уже не было, когда в 1992-ом году родился наш младший сын – его зовут Бекор. Вот так и вырастила наших сыновей – сегодня у каждого из них своя семья.

- Чем обусловлен выбор профессии Вашими сыновьями?

- Говоря по правде, когда поняли, насколько это сложно – было уже поздно (смеется – ред.). Старший сын окончил в Арцахе военное училище, затем Военный институт имени Вазгена Саргсяна. Уже более 10-и лет как служит в армии. Как и его отец, имеет очень мягкий характер, очень любит своих солдат. Средний сын учился в Греции, по специальности - военный врач. Он говорил: либо это, либо не буду учиться. Он - самый непослушный из моих сыновей (смеется – ред.). Все они очень скромные и никогда не говорят, кто их отец. Мне во многих случаях мешало то, что я - жена Ашота (смеется – ред.). Например, когда нанимали репетиторов, они не хотели брать с нас деньги.

- Что Вы считаете своим самым большим достижением в жизни?

- Мое самое большое достижение – моя семья, мои дети, которым я сумела помочь достичь чего-то. В этом случае все остальное – общественная деятельность и так далее, отбрасываются на второй план..