Миссия выполнима: операция "Брансон" по улучшению турецко-американских отношений

• 03.11.2018, 09:16
• Асмик Варданян
•  Америка,  Регион,  Ближний Восток,  Аналитический центр "Взгляд",  Mир,  Аналитика

AP

Освобождение американского пастора Эндрю Брансона из турецкой тюрьмы создает возможность для прогресса в турецко-американских отношениях. Арест американского священнослужителя турецкими властями почти год считался наиболее проблематичным вопросом в двусторонних отношениях, оставляя на заднем плане в том числе и геополитические разногласия между США и Турцией.

Это вполне понятно, учитывая тот факт, что нынешняя республиканская администрация США получает основную поддержку от евангелистов, и администрация Трампа подвергалась серьезному лоббистскому давлению по вопросу Брансона, из-за чего Вашингтон предпринимал резкие шаги – санкции в отношении турецких чиновников, было даже намерение разорвать дипломатические отношения с Турцией.

Отметим, что освобождение Брансона как для США, так и для Турции больше было внутриполитическим вопросом, нежели вопросом двусторонних отношений. Так, для Трампа было важно, чтобы Брансон был выпущен до промежуточных выборов в конгресс США в ноябре, так как без поддержки евангелистов победу демократов можно было бы считать гарантированной. А в случае Турции санкции, введенные Соединенными Штатами, привели к значительному обесцениванию турецкой лиры, углублению экономического кризиса в стране. Сохранение такой ситуации могло бы вызвать социально-экономические беспорядки в Турции.

При этом, как мы уже отметили, дело Брансона - не единственное разногласие в турецко-американских отношениях. Так, поддержка Вашингтоном сирийских курдов, приобретение Турцией российской противоракетной системы C-400, вопрос экстрадиции оппозиционного исламистского проповедника Фетхуллаха Гулена, обвиняемого в перевороте в Турции и т. д. – все это остается источником напряженности в турецко-американских отношениях. Теперь, когда дело Брансона уже урегулировано, диалог между сторонами по вышеупомянутым вопросам возможен. Отметим, что американская поддержка курдов уже не так болезненна для Турции. Во-первых, после поражения в Сирии террористической организации "Исламское государство" значение курдов для американцев резко снизилось. Во-вторых, в результате успешных военных операций и дипломатических шагов Турция контролирует большую часть северных регионов Сирии. И, наконец, не следует забывать, что подход Анкары в урегулировании сирийского конфликта сильно отличается от подхода ее основных союзников - России и Ирана, поэтому Анкара заинтересована в сохранении американских позиций в Сирии.

Есть некоторые предпосылки и для диалога в вопросе российских систем C-400. Эрдоган не намерен отказываться от этой сделки с Россией, это понятно и Соединенным Штатам. Администрация Трампа, похоже, более склонна, имея в виду эту сделку, поддерживать глубокое военное сотрудничество с Турцией и вернуть ее обратно на американскую орбиту. Возможно, именно поэтому администрация Трампа заинтересована в восстановлении сделки поставок истребителей Турции F-35.

Что касается экстрадиции Фетхуллаха Гюлена, тут следует отметить, что Соединенные Штаты пойдут на этот шаг только по очень высокой цене, потому что Гюлен является важным фактором американского влияния в Турции. В то же время экстрадиция Гюлена не имеет уже той важности для Эрдогана - после легализации его единоличной власти. Поэтому этот вопрос также останется в повестке двусторонних отношений, но не станет значительным препятствием для их развития.

Таким образом, будучи освобожденным от лоббистского давления по делу Брансона, Трамп использует возможность сделать то, что он планировал во время своего первого ближневосточного тура – избавиться от "тяжелого наследия" Барака Обамы. И, возможно, именно лоббистское давление по делу Брансона не позволило Трампу принять меры в этом направлении, как это произошло в случае с Саудовской Аравией и Израилем. Кстати, на фоне прогресса в деле Брансона Турция и Соединенные Штаты уже имеют очень успешное сотрудничество – расследование в вопросе исчезновения саудовского оппозиционного журналиста Джамаля Хашкаджи.